На изломе. Роман и повесть - Александр Гусаров

Второй курс из-за большого количества экзаменов и зачётов по общеобразовательной подготовке судили по другому выражению: «Приказано выжить». Для Жени и его приятелей, и этот учебный год подходил к концу. Впереди был третий курс: «Весёлые ребята».

Каширин захватил в столовую двести граммов сливочного масла, купленного в курсантской чайной и полулитровую стеклянную банку с малиновым вареньем. Вместе со сгущённым молоком, что выдавали им ежедневно в начале второго курса перед сдачей проверки по физической подготовке, эти кушанья считались редким деликатесом. Варенье было Женино и находилось на хранение у Каширина. Несколько недель назад Женя написал домой, что очень хочется чего-нибудь домашнего. Мать с отцом расстарались и прислали ему большую посылку. Когда Женя нёс её в расположение, его заметил кто-то из первого взвода, и едва он открыл крышку фанерного ящичка, намереваясь переложить содержимое в прикроватную тумбочку, как его окружили собратья по роте. Две трети посылки ту же растворилось в их загребущих руках. На его счастье появился Каширин и вдвоём они сумели кое-что отбить для себя. Почти целый месяц Володя хранил варенье в своей тумбочке и, несмотря на многочисленные проверки, сумел сберечь его для друзей. Довольный собой он вывалил из промасленной бумаги в глубокую фаянсовую тарелку масло и поставил на стол банку варенья. За столом они сидели вчетвером: Володя, Сергей Гребенюк, Женя и Валера. На Женю пахнуло запахом родного дома.

– Молодец, – похвалил Каширина Валерка.

– Хорошо бы через день по банке варенья съедать, – проронил Сергей.

– Сахарный диабет будет, – заметил Валерка, – и рассудительно произнёс. – Да и столько варенья откуда взять…

Женя сбегал в раздаточную и принёс наполненный до краёв горячий чайник. Лера выпросил в хлеборезке буханку свежего белого хлеба, а по пути ещё успел получить разрешение у остававшегося за старшину роты сержанта из первого взвода возвращаться им в казарму самостоятельно.

Все кто остался в роте и не ушёл в увольнение, под командой Гаврилюка вышли из столовой. Володя проворчал:

– Теперь лишь бы дежурный по училищу не появился.

И словно напророчил. Валерка едва успел спрятать под стол тарелку со сливочным маслом и банку с вареньем, как перед ними возник майор Субботин с красной повязкой на рукаве.

– Почему не ужинали с ротой? – строго спросил он.

Секундное замешательство и Валера, изобразив плаксивую физиономию, тоненьким жалобным голоском пропищал.

– Нам масло не досталось.

Дежурный сочувственно кивнул и отошёл. Через минуту, во время которой они следили за его действиями и решали, какие шаги предпринимать дальше и когда приступать к поеданию варенья, майор принёс им блюдечко с четырьмя кусочками сливочного масла.

– Ешьте ребята.

– Спасибо, товарищ майор, – благодарно заулыбался Валера. От явного обмана у Жени и Сергея покраснели щёки. Но и они пробурчали.

– Спасибо.

Дежурный ушёл. В столовую залетел Гена Байрашев с первого взвода.

– Ребята, что рота уже ушла? Где первый взвод?

– Да если бы ты не пришел, мы бы не знали, где и ты был, – бросил ему Лера.

– Я в училищном спортзале задержался. Жрать хочется, мужики? – вымолвил Гена, с жадностью взирая на их по курсантским меркам обильно сервированный стол. Гена был членом сборной училища по боксу и иногда тренировался в спортивном зале училища, а не в роте.

– На, – Валера протянул Геннадию блюдечко с четырьмя кусочками масла, – а хлеб и сахар в хлеборезке попросишь.

– О, спасибо, – обрадовался щедрому подарку Гена. Он сбегал в хлеборезку и, усевшись за соседний стол, тут же начал мазать масло на толстенный кусок хлеба.

– Ребята, – спросил он, жадно сглотнув слюну и кивая на банку. – А как у вас варенье называется?

– Варенье называется – не мылься, жопа слипнется, – чётко ответил ему Валерка.

Гена с сожалением вздохнул и надкусил большой ломоть хлеба.

После ужина Валера и Сергей потопали в казарму. Женя с Володей через тыльные ворота ушли в город. Центральный вход в училище они, памятуя одну из заповедей-истин по кривую вокруг начальства, обошли стороной.

На тыльных воротах тоже стоял часовой, но без боеприпасов и своих пропускал беспрепятственно. Женя однажды на первом курсе заступил на этот пост и, видя шедших в его направлении двух старшекурсников, грозно прокричал им положенные по уставу слова.

– Стой, кто идёт! Стой стрелять буду!

Он даже передёрнул затворную раму автомата. Один из них подошёл к нему и спросил:

– Первый раз заступил?

– Да, – ответил Женя.

– Молодец, неси службу в том же духе, – похлопал его по плечу курсант и они спокойно проследовали через тыльные ворота на выход.

Старшекурсники в училище относились к ним без превосходства. Порою как к младшим братьям. Всегда помогали и иногда выполняли за них тяжёлую работу, особенно когда принимали наряд или меняли в карауле. Сдать наряд старшему курсу, было всегда легче, чем своим ровесникам.

– Классные девочки, тебе понравятся, – не умолкал Каширин, пока они двигались к серому панельному пятиэтажному дому возле училища. – Работают на ткацкой фабрике инженерами. Стройные. Конфет у них полно, – он облизнулся.

Возле дверей нужной квартиры он притих, постоял и, собравшись с духом, надавил на кнопку звонка.

– Привет! – после того как распахнулась дверь, радостным голосом проговорил Володя.

– Здравствуйте! – из-за его спины поздоровался Женя.

Перед ними стояла симпатичная коротко подстриженная черноволосая девушка.

Она улыбнулась им обоим:

– Привет мальчики. Проходите, – она указала на приоткрытую дверь в прихожей, ведущую в большую комнату.

– Это мой друг Евгений, – представил Каширин Женю.

– Светлана, – кивнула девушка и повторила приглашение.

– Проходите.

В просторной светлой комнате с серо-голубыми занавесками на большом окне, возле заставленной посудой стенки в кресле сидела полная женщина неопределённого возраста. В комнате были ещё два кресла и большой диван. В переднем углу на ножках стоял телевизор.

Женщина привстала со своего места.

– Галя.

Володя бросил ей по-свойски.

– Привет.

Она в ответ улыбнулась и кивнула.

– Это, Женя, – указал Володя жестом руки на приятеля.

Галя в ответ снова понимающе кивнула, внимательно вглядываясь в Евгения. Глаза у неё при этом погрустнели. Она, похоже, сразу поняла, что с Женей у неё вряд ли что-нибудь получится. Хотя он за последний год и стал выглядеть старше, но для неё представлялся слишком юным.

– Может быть, кофе? – спросила Светлана.

– Можно и кофе, – по-хозяйски распорядился Каширин.

Из комнаты девушки вышли вместе.

– Это мама Светланы в кресле сидела? – ехидно спросил Женя у Каширина.

– Да нет, это, по-моему, её подруга, – пожал плечами приятель.

– Девочки класс, тебе понравятся, – передразнил он Володю.

– Не разглядел я, темно было, когда знакомились, – начал оправдываться Каширин.

– А мне что теперь делать? – Евгений взглянул на друга.

– Тебе что – жениться что ли предлагают, выручи – поддержи компанию, – обиженно нахмурился Володя.

Появились хозяйки квартиры. Они внесли на подносе чашечки с кофе, вазу с печеньем и конфетами и быстро заставили сладостями столик покрытый белой салфеткой.

Каширин был весь вечер в ударе, он сыпал остротами, рассказывал забавные истории…

– А что же у вас товарищ такой серьёзный? – рассмеявшись после очередной его шутки, спросила Галя.

Женя допивал уже четвёртую чашку кофе и слегка поперхнулся, не находя что сказать в ответ. За него искажая слово «очень» ответил Володя:

– Он у нас очНень скромный.

– А мне нравятся скромные, – сказала Галя.

Женя понял её намёк, но промолчал.

Время увольнения незаметно подошло к концу. При всех нюансах состоявшейся встречи и обильного кофе пития побыть в домашней обстановке Жене всё же было приятно. Приятели распрощались со своими новыми знакомыми и вышли во двор. У его края начиналась улица, светились вереницы огней, убегавшие вдаль и отражавшиеся на асфальте. Медленно двигались последние автобусы, развозя припозднившихся пассажиров.

– Ну, что ты сидел как в воду опущенный? – Володя покосился на Евгения.

– Ты мне дочкину маму подогнал в подруги, а я должен быть весёлый, – усмехнулся он.

– Да они вместе работают, какая она ей мама? – бесхитростно удивился Каширин.

Женя вздохнул.

– Понимаешь, не могу я ухаживать за девушкой, смешить и всё такое прочее в двух случаях, если она мне очень нравится или совсем не нравится.

– Тут, конечно, второй случай, – подвёл итог Каширин.

– Естественно, – отреагировал Женя.

– Буду теперь один ходить, – сделал вывод Каширин.